Злыднев Мир. - Страница 169

169

После этого открытия, я заинтересовался и другими видами человеческой деятельности.

Начал с Кудрявого. На своей кухне, он тоже Творил. Это было удивительно и прекрасно. Я видел что приготовленная им еда не просто вкусна, но и куда более благотворно действует на организмы тех кто ее ест, чем еда, из тех же самый ингредиентов, приготовленная кем-то другим. Поскольку и мне, в последнее время приходилось быть необычайно внимательным к тому чем я питаюсь, – эти способности Кудрявого заставили посмотреть на него совершенно особым образом.

Да и не только на него, в Трехе было еще несколько мастеров, которые умели Творить. Например кузнец, у которого обычно Нехромой подковывал своих коней, или работавшая одно время в Трактире артель плотников…. Были конечно еще, но они мне не позволяли наблюдать за собой….

Как ни странно, но и Нехромой по своему был творцом. Его творчеством была торговля. И он отдавался ей с упоением и неистовством творца.

Необходимость постоянно сосуществовать с людьми, изменила мое отношение к ним. Не то что бы я полюбил их…, но если до Того, я их просто терпел, повинуясь странной прихоти Наставника. То теперь я почти согласен был считать их равными себе. Ну или по крайней мере считать таковыми Седого, Нехромого, Кудрявого, и отчасти Грамотея. Хотя последний, после своей болезни, явно стал сдавать. Видно для него исчезновение магии, было куда большим шоком чем для меня, и переживал он это куда более мучительно.

Хотя при его уровне магии, и магом то всерьез называться было смешно. Я даже сейчас, потеряв почти все, и то был куда сильнее, чем он тогда.

Конечно преобразовывать материю, перемещаться или летать, я больше не мог. Даже запустить огненный шар, или создать молнию, было для меня почти не посильной задачей.

Но вот то, что раньше считалось «низкой» магией, и касалось в основном воздействия на живые организмы, в том числе собственное тело, или тела и разум окружающих, у меня начало получаться довольно неплохо. Скорее всего потому, что в самих людях, магия еще оставалась и ей можно было научиться управлять. Именно благодаря этому, я и смог вылечить Грамотея. Еще я неплохо работал с деревом и камнями. Благодаря чему мне и удалось оживить кладовики в харчевне и на складах Нехромого.

Но как же это все, было жалко и ничтожно, по сравнению с тем что я мог совсем недавно.

Наверное потому-то, когда Седой, предложил сходить с ним на войну, я быстро согласился. Мне хотелось попробовать свои умения в реальном сражении. Да и получить новые ощущения и поглядеть мир, тоже было не лишним. Но Седой быстро окоротил меня, сказав что посылать меня в бой, не собирается. Ибо мои задачи совсем другие. А потом начал расспрашивать какие именно способности у меня остались. И очень обрадовался, выяснив, что я могу держать мысленную связь с кем-нибудь в городе.

Так что почти всю войну, я проторчал около Седого, выводя его отряд по лесным тропам в тыл противника, и держа связь с Кудрявым. Своим бойцам Седой объяснил, что я мол с детства имею способности выходить именно туда, куда хочу. Способность эта хоть была и достаточно редкой, но тем не менее чем-то магическим не считалась. Так что солдаты меня оценили, и когда мы напали на лагерь противника, два бойца постоянно находились рядом со мной в качестве охраны.

Но взяться за меч, мне все же пришлось, когда у ворот города, на нас вдруг напали какие-то всадники. Так уж получилось, что напали они как раз с той стороны колонны, куда меня определил Седой, решив что там самое безопасное место.

…. Это было совсем не похоже на учебный бой. Всадник выскочил внезапно, так что я даже не успел выхватить меч. Я даже и подумать не успел о том что его надо выхватить. И тело мое, так хорошо обученное, вместо того что бы отпрыгнуть в сторону или закрыться щитом, просто тупо застыло, и я стоял разинув рот, наблюдая как наконечник копья стремительно приближается к моей голове. Но тут чей-то удар сбил меня с ног, и я отлетел в сторону. Удар о землю, столь знакомый мне по тренировкам, заставил меня начать соображать и действовать. Я вскочил на ноги, выхвати меч…, и сразу рухнул обратно, пропуская над собой наконечник другого копья. Рухнул, откатился в сторону, и вскочил снова, уже полностью готовый к любым неприятностям.

Неприятности опять приехали верхом на коне, и на этот раз я смог достойно встретить их, приняв удар копья на щит, и изготовившись нанести ответный удар. И опять оказался на земле, поскольку, как оказалось, выдержать прямой удар, разогнавшегося всадника, невозможно. Щит раскололся, но все же отвел удар копья, которое скользнуло около моего левого уха, слегка задев шлем.

Тут чьи-то руки, за шкирку вытащили меня из-под ног несущегося коня, и буквально зашвырнули за спины строящихся в ряд бойцов. (Честно говоря, я так и не понял, кто именно все это время был моим телохранителем. Потом Седой назвал мне его прозвище, которое впрочем, мне ничего не сказало, и объяснил, что Секач был убит спустя пару дней, во время штурма вражеского лагеря).

Собственно говоря, дальнейшее я уже наблюдал из третьего ряда пятящегося каре. И поскольку практически все стоящие передо мной, были как минимум на голову меня выше, – увидел немногое.

Потом всадники куда-то пропали, а мы ушли из освещенной огнем пожаров зоны, под тень леса. Тут раздался крик Седого, требовавшего меня. А когда я отозвался, он велел мне выводить отряд к Волчьему броду, а потом вести в Заречный лес.

Собственно потом ничего интересного уже не было. Первое время, я еще передавал сообщения Седого. Но потом, к нам пробрались Рыжий, с товарищами, и сообщение началось поддерживаться исключительно через гонцов.

169